Прокрустово ложе и росчерк пера шаблонно мечты вымеряют. Заблудшие овцы на волнах Днепра находят себя и теряют.
Панургово стадо Калифы на час пригнали на муки Тантала. Рука Немезиды узду от плеча держать вездесуще устала.
В объятьях Морфея Святые с икон, в строю Ахиллесова жила. Спустя рукава перейдя Рубикон, Гоморра свинью подложила.
Скурил фимиам Прометеев огонь, потаскана ткань Пенелопы. В казённой конюшне Авгиев конь- типун на рельефе Европы.
Парят над майданом, язык проглотив, бандуры, трембиты, литавры. Двуличием Янус свободный мотив стегает в форматные лавры.
В засаленном теле, в потёмках души оборвана нить Ариадны. Аредовы веки прожить не спешит под Бахусом берег отрадный.
Скрипит и дымит Архимедов рычаг желаний и сверхубеждений. Разжился извилиной Филькин очаг в периметре злачных владений.
С Парфянской улыбкой в позыве утех на дне маневрируют стрелы. Не знает границ Гомерический смех, возвысив свои децибелы.
На Солнце есть пятна, и блеющий плач под перстнем Гигея пасётся…
За Гордиев узел Тёртый калач, быть может, когда-то возьмётся. |